Благодарность

  Луукх умирал, знал, что умирает и, стоя у входа в пещеру Великого Охотника, не смел отрицать, что происходит это справедливо и заслуженно. Потому что только глупый и ленивый загонщик не может увернуться от такого неповоротливого животного, как мамонт.
  Собственные ноги подвели его дважды подряд, сначала опоздав на краткий миг с прыжком в сторону, а потом притащив в бессознательном состоянии обратно к стойбищу. Оставшись в кишащих хищниками зарослях, Луукх был бы быстро и безболезненно, пока травматический шок блокировал чувствительность, пожран одним из них. Теперь же волны боли прокатывались по всему телу, зарождаясь в расплющенной ноге и прокатываясь по всему организму. А перед племенем встала неприятная задача. Даже выдюжив, Луукх никогда уже не сможет участвовать в охоте, превратившись в полное ничтожество. Суровые условия существования не позволяли содержать никчемных неудачников, и соплеменникам оставалось выбрать лишь одну из трех одинаково неприятных альтернатив: позволить просто умереть мучительной голодной смертью, смущающей взгляды окружающих; вынести калеку за пределы обитаемой зоны на несостоявшееся ранее съедение, только теперь уже в полном сознании и потому мучительное; или же быстро и решительно размозжить голову каменным топором. Луукх сам не мог сказать, что из этого хуже для него.
  Со стороны костра послышались шаги. Значит, выбор сделан. Луукх собрался с силами и сфокусировал взгляд на проступившей из полумрака фигуре. Это был Тоокр, с которым вместе они росли, острожили рыбу, вместе с которым обтесывали булыжник для первых своих топоров. В более позднюю эпоху их отношения назвали бы дружбой. Луукх еще не знал такого слова, но удивился странному выбору племенем исполнителя. Он ожидал, что это будет Слееср, соперничавший с ним за одну самку. Впрочем, это проясняло дальнейшую судьбу лузера. Наверное, хранивший память о совместных похождениях Слееср настоял на наиболее быстром и наименее болезненном для сотоварища решении проблемы, и племя возложило эту функцию на него же. Но... почему он без топора? Почему в его руке закопченный кусок мяса? Очевидно, подкрепиться перед предстоящим физическим усилием. "Мы пойдем лесом!" - смекнул Луукх и из горла его вырвался глухой горестный рык. Быть пожираемым и ощущать это - перспектива не из блестящих. Калека наконец-то сделал выбор - он все же предпочел бы топор!
  - На вот, поешь, - смущенно протянул Слееср аппетитную, довольно увесистую порцию. - Мы решили на совете, что можем немного ущемить себя. Не только я. И Дооктр. И Тоокр тоже. И все остальные. Надеемся, ты сможешь выжить. Пользы от тебя, конечно, никакой, - (в те незапамятные времена еще не существовало политеса), - будешь хотя бы рассказывать детям истории на ночь. Прокормим как-нибудь, - и добавил непонятное, - хотя нас пока еще не миллион.
  В том древнем мире, населенном духами, еще не было богов и Луукх не знал слова "спасибо". Он просто закрыл глаза. По щеке его скатилась скупая мужская слеза.
  В холодных, сырых пещерах зарождалась Цивилизация.

  Через много поколений далекий потомок Луукха, тоже рассказчик историй, заявил в гордыне своей: "Я! О, я - уникальный и неповторимый, все остальные могут идти лесом, хоть целый миллион!" Цивилизация закрыла глаза и по щеке ее покатилась скупая слеза...