- А поворотись-ка, сын! Экий ты смешной какой! Что значит, костюмы от Версаче? А ну-ка, сынку, пробегись, а я посмотрю, не шлепнешься ли ты наземь в таком наряде? - дружелюбно приветствовал своих сыновей старый казак Тарас Бульба. Оба его отпрыска, Остап и Андрей, учились в "Могиле". Так они называли свою альма-матер Киево-Могилянскую академию. И вот сейчас вернулись на каникулы в родной хуторок.
- Бать, ты потише, я ведь черный пояс по дзю-до имею, с Путиным боролся, - обиделся Остап.
- А я в Гаагский суд по правам человека подать могу, - вставил свои "пять копеек" Андрей.
- Тьфу на вас, - выругался старик, - не та молодежь пошла: старых не уважает, "на кулаки" не дерется, одежду неудобную носит. Срочно вам на Сечь нужно, там-то уж из вас дурь-то повышибут. Решено, завтра едем на Сечь.
- Батя, да ты что, Сечь это ж анахронизм, мы без пяти минут в Европе, нас НАТО защищать будет.
- Закрой рот, - взбеленился Тарас. Если человек не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Завтра же отправимся за пороги, в центр антиглобализма, родную Сечь.
Поутру старый горбатый "Запорожец" уносил Тараса и его сыновей в сторону Днепра. По дороге их чуть не сбил навороченный джип.
За рулем сидели две подозрительные личности. "Это кто?" поинтересовался Остап. Тарас тяжко вздохнул: "Это Чубар Рефатов и Джемиль Мустафаев из Крыма, недавно они вон в руховый курень записались. Теперь вот на дорогах беспредельничают".
- А с каких это пор нехристи в казачество записываются? не унимался Остап.
- Да запросто, сынок, перевелись нынче казаки, не те стали. Что там нехристей, один ушлый казачок недавно самого "папежа" римского в казаки принял.
Сечь бурлила. Тысячи людей шныряли между куренями, казаки сбивались в кучи, громко гомонили, иногда дрались.
- Что случилось? поинтересовался Тарас у старого казака.
- Да, видишь, Витек воду мутит.
- Какой Витек?
- Да ты его знаешь, бугалтер сумского полку, что на чужестранке женился.
- А чего мутит? – допытывался Бульба.
- Да гетманом шибко хочет быть. Поехал он эту мысль в Кальмиусской паланке озвучивать, так ему там по шеям надавали, что он до сих пор успокоиться не может. Вот людей на бучу и поднимает.
Тем временем на бочку с порохом взобрался человек в гороховом жупане, опознанный Тарасом как тот самый Витек.
- Братья-казаки! Для нас солнце всходит на Западе, где живут самые добрые в мире паны, самые справедливые магнаты и самые честные иезуиты. Ляхи нас, как родных братов, к себе примут, а татары нам други закадычные. Вступим в НАТО, и охранять нас будут техасские рейнджеры и немецкие рыцари, а мы будем туризм развивать да пиво "Оболонь" попивать. А я как стану гетманом, так каждому казаку дам по коню, бабе - по мужику, детям мороженое, а теще цветы. Вот такова моя программа.
Казаки заволновались, шапки вверх кидать начали, скандировать: "Витька в гетманы. Витька в гетманы". Андрей, прослушав пламенную речь бывшего бугалтера и представивши бокал с пивом, тоже стал шапку вверх подбрасывать и громко голосить.
Увидев это неподобство, слово взял Тарас.
- Пришла очередь и мне сказать слово, паны-братья, - сказал он. Послушайте, дети, старшего. Знаю, подло завелось теперь на земле нашей, думают только, чтобы при них были их банки, бензозаправки и заводы водочные. Перенимают бусурманские обычаи, гнушаются языком своим русским, свой со своим на нем говорить не хочет. Свой своего продает, как бездушную тварь, в бордели заграничные. Милость чужого президента али посла какого-нибудь, который желтым чоботом бьет их в морду, дороже для них славянского братства.
Зовут в степи наши бусурманов и нехристей, говорят, головы нет у нас своей, хозяйничайте заместо нас. А мы будем тут плодами вашего труда наслаждаться. Да подумайте ж вы головой своей: разве цыпля командует курицей, разве холоп командует паном? А нищий богатым? И кто нас, нищих холопов, послушает? Нужно сначала на ноги стать и быть с теми, кто нас себе за ровню держит. А не выбирать друзей, что нож нам в спину сунут. Чем нам предлагают поступиться? Языком русским, верой православной, братством славянским. Отдадим это, что еще отдавать будем? Детей и жен наших на потеху нечестивым? Вон полторы тыщи наших казаков в стране пустынной азиатской воюют за заморские интересы, еще полк казачий собираются в страну африканскую отправить. И что нам с этого? В чем наша выгода? Что голота сельская и городская получит? Ничего. А цехины золотые щедро отсыплются в мошну атаманов наших. Заводы и пашни стоят пустые, а наша старшина только думу думает, как бы нашим единокровным, единоверным братьям фигу побольше скрутить. Тем перед панами заморскими и похваляются.
Вспомним, братья, историю. Человек с запада всегда шел к нам с огнем и мечом, всегда ругал веру и быт наш. И только в союзе с русскими братьями мы и ляха, и татарина, и тевтона, и турка в бараний рог гнули. А сейчас? Перелаялись меж собой, как собаки, радуемся неудачам друг друга, а враги наши и с юга, и с запада силы копят, чтобы порвать нас на куски мелкие. И только в единстве наша сила.
Казаки одобрительно загудели. Только в руховском курене было тихо. И бледной тенью промелькнул туда Андрей.
Через неделю он уже был в Варшаве на саммите Сечь-Янкивщина. Посещал банкеты, пресс-конференции и переговоры. Когда на одном из совещаний Андрей поднял голову, то увидел напротив красавицу, какой еще не видывал от роду: черноглазую и белую, как снег, озаренную утренним румянцем солнца. Она смеялась от всей души, и смех придавал сверкающую силу ее ослепительной красоте. Андрей оторопел и понял, что пропал.
Сечь жила тем временем своей жизнью, как вдруг понеслись по Украине вести. Хотят глобалисты под Дубно открыть свой международный форум и двинули туда свои резервы. Собрал старый Тарас казаков на Раду и держал перед ними речь, что глобалисты вечный нейтралитет Сечи нарушить хотят и в свои международные игрища втянуть, да и вообще негоже еретикам давать осесть на земле нашей. Да и глобалистов бить - дело богоугодное.
Всколебалась вся казачья толпа. Сначала пронеслось по всей Сечи молчание, подобное тому, как бывает перед свирепой бурей, а потом вдруг поднялись речи, и весь днепровский берег загудел:
- Как! Чтобы попустить такие мучения на русской земле от проклятых недоверков! Да не будет же сего, не будет!
Такие слова перелетели по всем концам, зашумели запорожцы и почуяли свои силы. И задрожали степи от мощи казачьей, и запылали по городам вражьи фаст-фуды, секонд хэнды и прочие непотребные капища. Великой силой шли запорожцы бить глобалистов.
Высокий земляной вал окружал базу, где вал был ниже, там высовывались каменная стена или дом, служивший батареей, или вконец дубовый частокол. Гарнизон базы был силен и чувствовал важность своего дела.
В кустах у степи казаки отловили местного барыгу и олигарха Янкеля, который был обязан Тарасу своей жизнью, когда старый Бульба спас его от толпы линчевателей, собиравшихся рассчитаться с олигархом за махинации в офшорах.
- Видел на базе наших? спросил Тарас пленника.
- Как же! Наших там много: Березовский, Гусинский, вот недавно Ходорковский прибыл.
- Пропади они, собаки! воскликнул, рассердившись, Бульба. Что ты мне тычешь свое олигарховое племя. Я тебя про запорожцев спрашиваю.
- Наших запорожцев не видел. Видел только пана Андрея.
- Как? - удивился Тарас. - Он не в Варшаве?
- Нет. Теперь он тут. Важный рыцарь. Представитель "Фонда Вырождення" на Сечи.
Вдруг из базы раздался шум, и, как горох из мешка, посыпали из нее жандармы, награждая казаков резиновыми пулями и слезоточивым газом. И выделялся на их фоне главный полицай, высокий да статный. Андрей Бульба. И увидел Тарас, как сын дубинкой своих же шарашит.
- А ну-ка, хлопцы, заманите мне его у лесок, - сказал Тарас запорожцам.
Увлекшись потасовкой, Андрей не заметил, как оказался оттесненным к лесу, где его и поджидал разгневанный родитель. Оказавшись перед очами Тараса, Андрей сник.
- Ну что, сынку, помогли тебе твои янки? спросил отец сына и замахнулся на предателя, не дождавшись ответа.
Но в этот момент выскользнула люлька из-за пояса у Тараса, и нагнулся он ее поднять, но подоспела тут ватага жандармов и скрутила славного рыцаря, лучшего из запорожцев. Судья в Гааге не совсем понимал, чего хочет этот старый человек. Какая своя вера, какая своя культура, зачем родной язык? Зачем все это, если есть усредненные образцы и первого, и второго, и третьего? И как можно этому сопротивляться? Ведь это, наверное, признак сумасшествия, а сумасшедшим - не место в Новом Мировом Порядке.
Когда Тараса вели в тюрьму, он, напрягая последние силы, крикнул ворогам: - Что, взяли, чертовы глобалисты? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся казак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая не покорилась бы ему!
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий